ОНА: Когда мне будет восемьдесят пять, Когда начну я тапочки терять, В бульоне размягчать кусочки хлеба, Вязать излишне длинные шарфы, Ходить, держась за стены и шкафы, И долго-долго вглядываться в небо, Когда все женское, что мне сейчас дано, Истратится, и станет все равно - Уснуть, проснуться или не проснуться, Из виданного на своем веку Я бережно твой образ извлеку, И чуть заметно губы улыбнутся...
ОН : Когда мне будет восемьдесят пять, по дому буду твои тапочки искать. Ворчать на то, что трудно мне сгибаться, Носить какие-то нелепые шарфы Из тех, что для меня связала ты. А утром просыпаясь до рассвета, Прислушаюсь к дыханью твоему Вдруг улыбнусь и тихо обниму. Когда мне будет восемьдесят пять, С тебя пылинки буду я сдувать, Твои седые букли поправлять И взявшись за руки по скверику гулять. И нам не страшно будет умирать, Когда нам будет восемьдесят пять...
А я не хочу достойно, А я хочу по-дурацки, Дико. Безумно. Резко. Но чтобы были ВСЕ краски. Чтобы любить – до стона, А ненавидеть – до крика, И восхищаться – до звона, И презирать – до скрипа. И не противиться бедам, А плыть против течения, Наперекор. Но не к цели, А просто из несоглашения, Из-за невосприятия, И неприятия тысячи Мерзостей, лжи и пакостей, Которые «в рамках приличия» И жить! Потому что ХОЧЕТСЯ! Не как должно, а как нравится, Когда всё это закончится – Увидим, кто чище останется..
1000
1
0
0